КВЕДНАУ - СЕВЕРНАЯ ГОРА КЕНИГСБЕРГА
в переводе с прусского означает - «ветренное место»
До 1946 года это место называлось Кведнау, В 1255 году через Кведнау проходил крестовый поход короля Оттокара. Тогдашний вождь этой самбийской волости принял сторону Тевтонского ордена. В 1302 году на горе Кведнау (50 метров над уровнем моря - это самая высокая точка на севере Кёнигсберга) был сооружён деревянный епископский замок. Позже, когда замок обветшал, на его месте воздвигли церковь. Затем она перестраивалась довольно часто: в 1507-м, 1594, 1737 годах. Внешне она была вполне обыкновенной - прямоугольный церковный зал (восемьдесят шагов в длину, сорок - в ширину), огромная башня... всё, как и в других орденских церквях Восточной Пруссии. Гораздо интереснее было внутреннее убранство: резчики по дереву, отец и сын Доллы, переехали в Восточную Пруссию из земли Шлезин. Именно из-за сработанного ими алтаря и других деталей интерьера профессор Вальтер Хубач, великий знаток церквей, называл эту - “ценнейшим божественным храмом”. Кроме роскошной кафедры, и украшенного филигранной резьбой алтаря, церковь в Кведнау могла похвастаться и таким “артефактом”, как доспехи, предположительно носимые Хённигом Шиндекопом. Около 1350 года он был комтуром Немецкого ордена в замке Рагнит, а позже стал маршалом ордена в Кёнигсберге и геройски погиб в 1370 году в знаменитом сражении Ордена с литовцами при Рудау. В старину церковь была посвящена апостолу Якову, но в просторечии именовалась церковью Якобуса на Пиколлоберг (гора у пруссов называлась в честь древнего бога Пиколло). Во времена, когда на территории Германии католичество ещё не сменилось лютеранством, Кведнау частенько посещали паломники. Святой Якоб считался покровителем мореходов и рыбаков. А вообще... церковь эту в Восточной Пруссии недолюбливали: её высокую башню на горе капитаны торговых судов часто путали с высокой башней Кёнигсбергского замка, что сбивало их с курса и приводило к выбросу кораблей на берег. По этой причине в начале XIV века церковь, собственно, и перестроили, убрав башню и разместив храм из декоративного полевого камня не на вершине горы, а у её подножия. Алтарь и иконостас были перенесены в новое помещение в их первозданном виде, разве что слова “Святой Якоб, просим за нас” - были теперь написаны золотом. Через сто с лишним лет церковь была практически разрушена ураганом. Только в конце XVII века её восстановили. Но ещё через сто лет очередной сильнейший ураган сорвал с храма крышу, упавшие балки продавили свод... Полиция закрыла кирху.
В июне 1807 года французы, занявшие Восточную Пруссию, разорили церковь: движимое имущество церковного прихода, как и жители Кведнау, использовалось при обустройстве солдатских лагерей. Алтарный прибор был демонтирован и установлен в лагере французов для католического богослужения. ...Только в 1830 году церковь снова восстановили, но вскоре её башня была разрушена прямым попаданием молнии. Полностью отреставрирована кирха была только в 1870-1880 годах. Башня теперь была покрыта шифером, а крыша кирхи - плоской черепицей. Кстати, в 1710 году специально для этой церкви был отлит колокол, который прихожане берегли как зеницу ока. Сегодня он - единственное, что от неё осталось: в 1945 году колокол успели увезти в Ганновер.
Во время штурма Кёнигсберга кирха пострадала, но уцелела. Несколько десятилетий её “подъедали” ветер и дождь. Полностью она была разрушена в семидесятых годах ХХ века. Там, где стояла церковь, сейчас осталась только поляна, да чуть-чуть просматриваются своды подвала. Кладбище, располагавшееся при церкви, также было уничтожено. ...Изначально Кведнау был деревней. Городу он не принадлежал - только часть его, имение в 12 с лишним гектаров, было подарено Лёбенихту великим курфюрстом. В 1798 году имение выкупил барон фон Корф - с обязательством передавать по наследству. Потом Кведнау несколько раз менял владельцев, пока в конце XIX века большая территория его не была изъята в фонд города для строительства форта.
В своё время в Кведнау было более двадцати пяти улиц. К Кведнау относились также сельский населённый пункт Штигенен, военный посёлок, в котором проживало очень много сапожников и портных, и форт №3 в конце Кранцер-аллее.
Нынешний посёлок Кутузово (Ротенштайн) был известен располагавшимся там кирпичным заводом. От него, собственно, и пошло название - Красный Камень. На нынешней улице Краснокаменной у немцев располагался арсенал. В 1920 году там произошёл печально известный взрыв склада боеприпасов, унесший двести жизней. (Памятник погибшим, выполненный скульптором Кауэром, был установлен на Общинном кладбище у крематория.) В послевоенное время улица заканчивалась полигоном - туда свозили все обнаруженные в городе боеприпасы - и взрывали. Отчего местность буквально иссечена осколками. А карьеры кирпичного завода существуют и сегодня. Это семь озёр в районе улицы Краснокаменной. В народе эту часть города так и называют: Семиозерье.
Форт №3 был построен в 1872-1884 годах. Сначала он назывался крепостью Короля Фридриха Вильгельма I, но, когда в 1888 году от рака горла скончался германский император Вильгельм III (правивший всего девяносто девять дней), форту было присвоено его имя. Двухэтажный, окружённый рвом (однако без воды)форт использовался и в качестве тюрьмы. В 1918 году там сначала располагались солдаты и офицеры, которым было предписано подавить ноябрьские революционные выступления в Кёнигсберге, а затем туда же свозили восставших - до решения военного суда.
Позднее форт превратился в концлагерь - наци держали там политических инакомыслящих. Там же, по странной логике судьбы, размещалась и часть экспонатов Восточно-прусского музея. В 1944 году после налёта английской авиации на Кёнигсберг в стенах форта находился штаб 1-го армейского корпуса, т.к. само здание штаба (в конце нынешней улицы Александра Невского) сгорело. Никакого “ожесточённого штурма Кведнау”, несмотря на воспоминания советских генералов, не было. Немецкая 367-я пехотная дивизия покинула форт ещё 7 апреля, там оставалась только команда из ста человек. Этот небольшой гарнизон сдался без боя, как только был подписан приказ Ляша о капитуляции. А кинохроника “штурма” снималась... летом сорок пятого. Уже после войны. В чисто пропагандистских целях. И - по “доброй” традиции - в стенах форта снова устроили лагерь. Фильтрационный. О нём в своей книге вспоминает, хоть и накрутивший в своих воспоминаниях, но очевидец и современник тех событий - Михаэль Вик.
Но нам сегодня хочется процитировать другие воспоминания: Иоахима Марквуардта, совсем ещё мальчиком покинувшего родной Кведнау в январе 1945 года: “Мы жили в доме для учителей на Банхофштрассе. Я там провёл прекрасное и беззаботное детство. В народной восьмилетней школе отец был моим классным руководителем. За десять минут из Кведнау можно было добраться поездом до Северного вокзала, за сорок - до Кранца (Зеленоградск). На Рингштрассе находилась конечная остановка городского автобуса, через Ротенштайн ехали в Марауненхоф к конечной станции трамвая “7” и “8”. Летом на валах форта мы, мальчишки, играли в разбойников и жандармов, обшаривали старые бункеры, наблюдали строевую муштру на плацу. В хорошую погоду ехали на велосипедах к купальне “Пруссия” на Верхнем пруду. Ребята постарше на велосипедах отправлялись в Кранц. Зимой скатывались на санках с фортовых сооружений - специально устраивали длиннющие санные дорожки. На Деревенском пруду играли в хоккей и мешали девочкам кататься на коньках”. “В Кведнау было множество торговых палаток. В гостинице “Плаге” отмечались праздники, устраивались - начиная с тридцатых годов - партийные мероприятия. На участке “Плаге” пекарь Мекиффер имел магазин. На правой стороне Хаупштрассе находились мастерские шорника и сапожника, и ещё одна пекарня. Там, где Хаупштрассе вливалась в Имперскую улицу, располагались сапожная мастерская Глекнерса, ресторан Кирштайна и его же магазин по торговле колониальными товарами, мясная лавка и парикмахерская. В Кведнау был также Дом престарелых. ...У хозяина мясного магазина фон Лукау была русская жена. Иногда в присутствии клиентов они говорили между собой по-русски, а фрау фон Лукау всегда так раскатисто произносила звук “р-р-р” в слове “карбонад”, что производило очень сильное впечатление... Свежие булочки мы покупали у Корфа, а молоко брали на ферме Голлюха. ...Жизнь была тогда очень скромной. Мать готовила на плите на древесном и угольном огне. Когда в иные года мы выезжали на отдых в Кранц, арендуя там небольшую комнатку с правом пользования кухней, мать пекла в дорогу “открытый” пирог, мы засовывали в мешок большую пуховую перину и отправлялись к морю... Как давно это было!”
...Было это, действительно, давно. О том, что при немцах Кведнау развивался как центр отдыха и развлечений, сейчас смешно даже говорить. ...Когда-то русский писатель Болотов, уезжая из Кёнигсберга, именно на горе в Кведнау произнёс свою хрестоматийную речь: “Прости, милый и любезный град... Небо да сохранит тебя от всех зол, могущих случиться над тобою, и да излиёт на тебя свои милости и щедроты. Ты был мне полезен в жизни, ты одарил меня сокровищами бесценными... ты воззвал меня на путь священный и успел дать почувствовать все прелести оного. Слеза горячая, текущая теперь из очей моих, есть жертва благодарности за всё, полученное от тебя! Прости навеки!”
...Болотов с Кёнигсбергом прощался, как и кенигсбергская поэтесса Агнес Мишель, а нам надо беречь его, наш город, уникальный своей Памятью двух таких разных цивилизаций.
